Горький Максим - Исключительный Факт
А.М.Горький
Исключительный факт
Николай Петрович Дудочка считал себя философом, и это обстоятельство
было одной из причин его воскресных прогулок по кладбищу. Он знал троих
философов, выработавших себе некоторые особенности: Бенедикт Спиноза любил
наблюдать жизнь и нравы пауков и весело смеялся, когда они пожирали друг
друга; аккуратность Иммануила Канта служила лучшим средством для проверки
часов кенигсбергских обывателей; а товарищ Николая Петровича - Акакий
Двоеточие, землемер по профессии, но по призванию тоже философ, всякий раз,
когда говорил о чём-нибудь мудром и высоком, задумчиво дёргал себя за левое
ухо и во время пауз глубокомысленно высовывал кончик языка, чем как бы
дразнил и слушателя, и те вопросы, о которых говорил.
Николай Петрович тоже приобрёл себе особенность - прогулки по кладбищу
в воскресенья от двенадцати часов утра до трёх дня.
Случилось это так: однажды он, не зная на что бы убить свободное
время, пошёл гулять по городу и незаметно для себя, увлечённый своими
думами, очутился на ниве мёртвых.
Это было весной. Кустарники и деревья, густо покрывавшие старое, тесно
засеянное могилами кладбище, только что оделись в пышные свежие одежды; их
гибкие ветви ласково осеняли камни памятников и поросшие шёлковой зеленью
холмы; солнце сияло так молодо и ясно... а когда над могилами проносился
лёгкий и душистый весенний ветер, трава и листья меланхолично вздыхали,
точно сожалея о тех, что лежат в земле и никогда уж больше, никогда не
увидят весны и не послушают её музыки. Тяжёлые памятники, теряясь в зелени,
смотрели из неё так хмуро и сосредоточенно и, казалось, были недовольны
тем, что эта весёлая весна не оставляет в покое и кладбище, отнимая у них
ту солидную важность и тоскливую красоту, которая так полна осенью гармонии
с голыми сучьями дерев, жёлтым листом, опавшим на землю, и с серым,
печальным небом. Теперь все они лишились цельности, и это весеннее, яркое
небо, и весёлая зелень, и рой бабочек, порхающих повсюду, всё, что принесла
с собой весна, - отталкивает их на задний план, тушует собой и как-то
обворовывает их.
Николай Петрович ходил по кладбищу и думал о равнодушии природы, о
жалкой участи людей, о вечном покое смерти и обо всём, что вызывает в уме
вид массы могил, облитых живыми лучами весеннего солнца. Ему понравилось
это печальное место; оно так сильно волновало мысли и заставляло так
грустно и глубоко задумываться; понравился ему и самый характер дум, и,
наконец, он сам себе понравился, как человек, умеющий подумать о жизни и
притом думающий совершенно в духе времени.
Он не любил читать, но пессимизм, тот, что встречается в обыденной
жизни, по большей части надутый или рисующийся, редко умный и искренний и
никогда философский, - был знаком ему и нравился своим фрондёрством.
Покойный Акакий Двоеточие говорил ему, что пессимизм - это
единственная умная теория в свете и что всяк, кто не пессимист, - трус и
идиот: "Ты, братец мой, вникни только: всю жизнь насмарку! понимаешь? Всю
жизнь! Вот что такое пессимизм! Самый, братец ты мой, высокий скачок
человеческого ума, ибо дальше отрицания жизни никуда не пойдёшь. А коли там
разные эти говорят, что, дескать, все должны жить для жизни, плюнь им в
рожу! Никакого, братец мой, толку из этой жизни но может быть; я, Акакий
Двоеточие, в том тебе порука! Выпьем-ка ещё!.." Они выпивали, - и бедняга
Акакий допился, наконец, до белой горячки, чем закончил свою жизненную
карьеру и дал лишний предлог своему товарищу чаще посе
